— 2022 год для тебя был еще большей проверкой на прочность. Случился тот злополучный матч с «Витебском», когда ты получил травму…
— Уже спустя долгое время я могу рассказать, что и как происходило, но тогда, честно говоря, все было как в тумане: удар и затем больница. Первое, что я помню, — это момент самого столкновения. Тогда я не заметил Теверова, выпрыгнул и уже спустя мгновение лежал на газоне. Теверов, насколько я помню, потерял сознание. Конечно, это страшно, но, выходя на футбольное поле, нужно осознавать, что риск получить серьезную травму есть всегда. Слава Богу, что все закончилось благополучно, причем уже во второй раз в жизни. Можно сказать, что родился в рубашке.
— Почему второй?
— Когда мне было 17 лет я принимал участие в юношеских соревнованиях и попал в жесткий стык. Соперник очень сильно врезался плечом мне в грудную клетку и ребро едва не пробило легкое. Это был первый раз. В Витебске случился второй. Надеюсь, что обойдется без третьего.
— В таких ситуациях, зачастую, больший страх испытываешь не ты, а твои близкие и люди, которые наблюдают со стороны. Можно ли так сказать про травму, полученную в Витебске?
— Да, так оно и происходило. По приезду в больницу мне сделали все анализы, снимки, оценили степень повреждения. При всем этом самым тяжелым для меня было то, как рассказать обо всем жене. Вика у меня человек эмоциональный. Я не хотел, чтобы она излишне переживала. К тому же, после разговора с хирургом, я узнал, что мне нужно делать операцию. Мне казалось, что нужно лишь зашить ухо, но никак не что-то серьезнее, а оказалось, что был риск повреждения мозга осколками черепа.
Сначала я сказал супруге, что у меня лишь сотрясение и оторвался кусточек уха. Со мной в контакте были Ваня Садовничий и Валера Жуковский. Их я тоже попросил ничего не говорить моей жене, пока не проведут операцию. Хочу сказать огромное спасибо Геннадию Хаменюку. Это тот самый хирург, который меня оперировал. Благодаря ему я все еще могу играть в футбол.
Морально, я уверен, ей было намного тяжелее, чем мне. Вике тогда позвонила Юля Садовничая, предложила приехать к ним, чтобы вместе подождать результатов. Именно от семьи Садовничих Вика узнала о том, что меня оперировали. Юля тогда настояла, чтобы Вика осталась у них до того, как поедет ко мне в Витебск. Ваня и Юля были постоянно рядом и очень помогли нам в тот тяжелый период.
Честно, супруга была очень зла на меня. Скандал был довольно больших масштабов. Уже сейчас я задумываюсь о том, что стоило обо всем сказать Вике. Ведь кто должен знать о тебе все, если не жена?
— Были мысли о том, что придется закончить с футболом?
— Это было одно из первых, о чем я подумал после операции. Однако, врачи заверили меня, что я смогу снова выйти на поле. Еще раз хочу поблагодарить семью Наумовых, у которых Вика жила все те дни, пока находился я в больнице на послеоперационной реабилитации. Это длилось около двух недель, потому что после серьезных травм головы должно пройти некоторое время, прежде чем можно будет отправиться в долгую дорогу.
Еще не могу не вспомнить ту поддержку, которую мне оказал Игорь Николаевич. Весь мой период восстановления он предлагал мне помощь, если она мне вдруг понадобится, — сказал Васильев.
