— Слухи ходили в Беларуси, что это человек вспыльчивый, властный над сыном. Но то, что я увидел здесь и насколько человек открыл лицо по отношению ко мне за все то, что мы вместе прошли и что было сделано…
Я приехал в марте 2022 года. И я ужаснулся от того, чего не знал в Минске за закрытыми дверями. Я жил на протяжении трех месяцев с Алексеем-старшим и младшим. Были такие доверительные отношения. И оказался человек очень непорядочный, очень двуличный и очень злой. Говорю как есть. Поэтому я через три месяца принял решение уйти. Дождался своей семьи, дождался, пока приедет мама Алексея, так как Алексей настаивал: «Пожалуйста, Кирилл, не съезжай, пока не приедет мама».
Я принял решение разойтись с этим человеком. Мне не нужны никакие миллионы, заслуги. Мне важно, чтобы в жизни было взаимоуважение, взаимопонимание. Мы друг с другом столько прошли. При этом я сам отец. И я увидел, что происходит и как человек общается с людьми, которые для него так много делали. И как он начал со мной общаться здесь. Я, видимо, уже оказался не нужен в определенный момент.
В Минске один раз была ситуация: он пытался в мой адрес голос повысить. Я это пресек. Сказал, что мы с вами не будем двигаться в таком ключе, если такое происходит. Как бы человек извинился — в общем, ладно, утряслось, забыли. Но когда приехал в Испанию, это повторилось вновь уже в десятикратном объеме. Он очень непорядочно по отношению ко мне поступал, по отношению к Алексею. Из-за этого я с ним начал ругаться, конфликтовать. И я принял решение, что не хочу в этом больше участвовать.
Были моменты, когда Алексей часто приходил с фингалом. Говорил, что упал. Очень часто видел его с синяками и в ужасном состоянии. Можно сказать, я не верил. Мы были на одной стороне, и я даже где-то рассказывал: «Да нет, это человек слова».
То, что я увидел здесь, — у меня такое чувство, что у него чуть-чуть крышу сорвало. Сразу скажу: я вообще против таких тренировок с отягощениями, с резинками, со всем до 15-16 лет. До 14 как минимум, — сказал Былинский.
