— В программе «Разборы» ты обмолвился, что руководители при последнем разговоре озвучили тебе одну из причин увольнения: «Нет игры». Но правильно понимаю, что ты сознательно упрощал эту игру, чтобы добывать очки?
— Конечно. Мы понимали, что у нас большой «минус». И клубу необходимо остаться в высшей лиге. Не знаю, может, это только мне необходимо, если учитывать все, что происходило. Понимал, что от этой красивой игры, контроля, атакующего футбола надо где-то отходить. Потому что реально нужен результат, нужны заработанные баллы, чтобы выйти из зоны вылета. Сколько смогли — столько заработали. Можно ли было сделать это лучше — можем лишь гадать.
— Когда именно ты понял, что надо менять игру?
— Спустя пару туров. Нам не дали возможности заявить тех ребят. Начинаешь играть, пытаешься строить этот футбол. Потом первое поражение... Смотришь: ничего не получается, что за ерунда? Вроде же все работало. Потом опять проигрыш. И понимаешь: надо что-то менять. Не помню, в каком туре, но мы изменили систему игры, пробовали перестраиваться на три центральных защитника. Приходилось, по сути, заново проходить предсезонку, искать звенья, методы, тактику, подстраиваться под то, что мы могли делать.
— В той ситуации, в которой ты оказался, действительно было нереально и набирать очки, и показывать красивый футбол?
— Раз я от этого отошел — для меня, наверное, нереально. Думаю, все понимают: чтобы показывать красивый футбол, нужны подходящие исполнители. У молодых парней было много стресса, волнения. Некоторые вообще при мне дебютировали в высшей лиге. Реально все, но было тяжело.
— Твоя фраза об общении с руководителями: «Наверное, меня хотели сделать виноватым в том, где сейчас клуб находится». Можешь поподробнее?
— Думаю, разговор касался нашего места — в зоне вылета. Ну и «Нет игры»... Но, ребят, бан не я зарабатывал. Молодые пацаны только подтянулись. Вы хотите, чтобы они в первый же год дали вам классную игру? Чтобы это сделать, со стороны руководства должна быть поддержка во всех смыслах. Но когда ее нет… Давайте честно: это крайне тяжело.
— Ты покинул команду при отставании в 16 очков от «зоны стыков» и 10 турах до конца. Пришло ли понимание после недавнего поражения от «Арсенала», что спастись уже не удастся?
— В начале чемпионата, понятно, все было позитивно. Потом, по ходу турнира, стал понимать, что это крайне тяжело, крайне. И маловероятно. Много нюансов. Не только бан, не только «минус». На протяжении года происходили какие-то урезания. То урезали, это урезали, там нельзя… Все на «нельзя». После встречи с «Арсеналом» понял, что, по сути, каждый последующий матч нужно выигрывать.
— Если бы «Шахтер» все-таки вылетел при тебе, остался бы в клубе, чтобы вернуть его в Высшую лигу?
— Скажу так: когда приходил на эту должность, мне дали контракт на два года с возможностью продления еще на один. Было внутреннее понимание, что первый год по Высшей лиге, вероятнее всего, окажется крайне сложным. Понятное дело, что я верил. Но футбольные люди говорили: маловероятно, что снимут бан, уберут «минус». Думал, что если в первый год с «минус 20» мне не удастся оставить команду в Высшей лиге, то продолжу работать в первой, выведу обратно. И там уже руководители будут принимать решение, что делать со мной: оставлять или нет? Но у них оказались другие цели и планы, поэтому меня и убрали.
— Была ли какая-то реакция руководства на твои слова уже после отставки?
— Нет. И, думаю, ее и не должно было быть. Потому что в моих словах не было лжи, — отметил Суворов в интервью betnews.
Станислав Суворов: «По ходу сезона стал понимать, что спасти «Шахтер» будет крайне тяжело»
