Сергей Яромко: «В конце 90-х в белорусском футболе был такой финансовый взлет, что уже не надо было никуда ехать»

— В 90-е годы при переговорах просьбы о квартирах и машинах были обычным явлением?
— Да, большинство делали так. Некоторые подъемные просили. Но меня эти моменты интересовали. Знал, что в Могилёве реально дают машины. Знал тех людей, которые получали их. Но, например, тебя приглашают в клуб, зовет уже главный тренер — приезжаю на встречу с ним, и он говорит: «Ты третий в очереди». Для чего мне это надо? Уже за плечами какой-то опыт был у меня. В принципе, сам себе и кое-кому доказал, что что-то в футболе из себя представляю.

Потом, когда вернулся сюда, играл в «Шиннике» из Бобруйска. Это была такая веселуха, можно сказать. Футболисты были уже знакомые мне, и друзья были, там хорошая веселая компания. Мы могли сесть в машину Игоря Близнюка (был еще Дима Клюйко, Миша Ярош, Володя Белявский), поехать на выезд на ней — остальные на автобусе. В «Шиннике» компания была веселая. Назад на «Икарусе» едем, тренерский штаб впереди «нарезочку» делает, футболисты стоят, люк открыт, посреди салона курят. Нормально было. Но понял, что в этой команде долго оставаться нельзя.

Почему туда пошел? Не просто потому, что там веселая компания. Тогда директором клуба был Геннадий Казимирович Варакса, с которым потом еще раз пересекся. Обещал квартиру. Был готов за что-то зацепиться. Как всегда, Геннадий Казимирович в своем стиле: перестал деньги платить, уже про квартиру не говоря. Мы там забастовки устраивали, помню, с Димой Клюйко перед одной игрой у меня дома сидели, не поехали. Геннадий Казимирович приезжает, дает нам по 100 долларов. Мы тогда уже отправляемся на игру. Он начал обманывать — понял, что надо с этой командой-веселушкой заканчивать, потому что можно и уйти с футбола так. Тренер у нас был Олег Антонович Волох, легенда белорусского футбола. И Александр Петрович Пряжников помогал. Там было столько историй, если начнём туда внедряться, не хватит и одного дня.
 
А квартирный вопрос все равно стоял. Тут же в Бобруйске была вторая команда — «Фандок». В «Шиннике» был на виду, забивал. И, кстати, тренировались на базе нашей в Мышковичах. Ко мне подходит Олег Антонович Волох и говорит: «Ты давай готовься, Боровский тебя в сборную вызвал». Был в шоке. Не помню, после какой игры, но действительно вызвал в сборную.

И тут нарисовался на моем пути Евгений Петрович Шабуня, легендарная личность, который приехал конкретно ко мне и спросил, что мне надо. Говорю: «Квартира». — «Если тебе сделаю квартиру, ты в «Фандок» переходишь?» — «Конечно». Через пару дней он меня забирает и едем по Бобруйску выбирать квартиру. Евгения Петровича надо знать: он открывал дверь ногой в любое заведение тогда. Заходим в квартиру, а там народ сидит, спрашивают, что мы здесь делаем. «Подходит эта квартира? » — «Что-то не то». Потом он мне говорит, что есть одна хорошая в центре Бобруйска, большая, почти уже благоустроенная, но она под главного тренера. Рулевым тогда был Грузнов, если не ошибаюсь, в «Фандоке». Поехали смотреть. Адрес чисто бобруйско-еврейский, Советская 7-40. На первом этаже, высокий потолок, и из двухкомнатной квартиры сделали однокомнатную. Мне понравилась. «Ну что, когда будешь заезжать?» А как сюда заеду, ремонт надо сделать. По тем временам быстро все решили: поклеили обои, плитку положили на кухне, полы там подкрасили. Дал согласие, он начал уже решать, как буду переходить в «Фандок». Говорю снова: «Евгений Петрович, а как сюда заеду? Мебели нет». Он сразу спрашивает, что мне надо. «Стенка, мягкий уголок, место, где спать». Он сказал, что это решаемо. В квартире еще не было кухни и холодильника. В те времена это была тоже сложная покупка. На балкон выходим. Он говорит: «Все нормально? Договорились?» Спрашиваю у него: «А форму же здесь буду сушить?» — «Здесь». Квартира то на первом этаже — повешу, а потом как ни бывало формы. Говорю, что балкон застеклить надо. «Бл…, ты меня уже…!» Надоел ему тогда сильно. Буквально через десять дней все было. Стояла стенка, завезли мягкий угол, была кухня. Единственное, что ко мне тогда Андрюха Хлебосолов приходил, мы с ним кухню собирали, навешивали все. Все сделано было. И перешел в «Фандок».

— Сейчас такое представить невозможно. Даже не то, что в Бобруйске, а в командах Высшей лиги.
— Не знаю. Другое отношение было у людей, у руководителей к футболу. Люди любили игроков. Футбол в Бобруйске, в Мозыре — это было нечто. У меня один болельщик был в Бобруйске. Он перевозил молочные продукты. И вот раз в неделю звонок с утра, открываю — он мне глазированные сырки дефицитные привозил. Настолько люди любили футбол. Идешь по городу в то время, по Мозырю, по Бобруйску, тебя все знали. Такое было отношение. Евгений Петрович Шабуня почитает это интервью — подтвердит. Если мы с ним вместе едем на завод за холодильником, он заходит к директору и тот сразу говорит: «Конечно, проходите!» Пожалуйста, никаких вопросов. Вот такое было отношение к людям. Честно говоря, даже сейчас не могу представить, что такое может быть.

— Когда это все поменялось? Что стало таким водоразделом?
— Скажем, финансовый взлет у нас здесь, в Беларуси, это 1996-2000-е годы. Это был уже такой уровень, что ехать не надо было никуда. Но потом что-то случилось. Знаю, при ком это произошло, но говорить не буду. — цитирует Яромко sport5.by.

Сергей Яромко: «Анатолий Юревич может работать 24 часа в сутки»

Сергей Яромко: «Если футболист — лидер, он должен оплачиваться хорошо»

Сергей Яромко: «На сегодняшний день массовый футбол не дает толчка профессиональным игрокам»